Атака из Атлантиды [сборник] - Лестер Дель Рей

Однако, если принять во внимание ту пытку, которой он подвергался в течение долгих часов, проведенных в боксе, радиацию, действие кураре и наркотиков, было ясно, что спасти его могло только чудо. Все работало против них.

Нажать, сместить, отпустить… Не торопиться. Есть! В какой-то момент пальцы Феррела ощутили слабое биение, потом еще толчок, потом… ничего. И все-таки, пока сердце было способно на такую демонстрацию жизни, оставалась какая-то надежда. Даже несмотря на то, что руки доктора слишком устали, и он не мог продолжать и остановился, быть может, за мгновение до того, как сердце можно было спокойно предоставить самому себе.

— Дженкинс!

— Да, сэр.

— Когда-нибудь делали массаж сердца?

— Только в школе на муляже, в жизни — никогда. Еще, пять минут массировал сердце собаки — тоже на практике. Я… мне кажется, лучше бы вам не поручать это мне, док.

— Возможно, мне придется это сделать. Если вы проделывали это целых пять минут с собакой, справитесь и с человеком. Наверно… Вы знаете, что от этого зависит?

Дженкинс кивнул так же, как и раньше — немного натянуто.

— Да, знаю, и именно поэтому нельзя поручать это мне. Я говорил вам, что скажу, когда начну сдавать. Ну так вот, я уже почти сдал!

Может ли человек объективно судить о своих силах, если они уже на пределе? Док не знал этого. Он подозревал, что молодой человек слишком внимательно прислушивался к своему состоянию, своим ощущениям, и это приблизило его к срыву. Однако в случае с Дженкинсом все было не так ясно.

Снаружи он весь был как тугой клубок натянутых нервов, но внутри было такое спокойствие, с которым могли потягаться лишь немногие из его старших коллег. Если придется прибегнуть к его помощи, Феррел, не задумываясь, сделает это.

Другого варианта не было. Док почувствовал, что шевелить пальцами становится все труднее. Он еще не совсем обессилел, но все шло к этому. Еще несколько минут, и ему придется остановиться. Он почувствовал еще один слабый толчок. Раз, два, три… потом сердце снова замерло. Должно же быть еще какое-то решение! Не было никакой возможности продолжать это в течение необходимого времени, даже если бы они с Дженкинсом сменяли друг друга. Это было под силу только Мишелю из лаборатории Мэйо. Мэйо!

Если только получится доставить его сюда вовремя… Этот аппарат, который он видел на последней медицинской конференции. Это возможный вариант.

— Дженкинс, звоните в лабораторию Мэйо. Придется согласовывать это с Палмером, но ничего. Пусть позовут к аппарату Кубелика, и возьмите удлинитель, чтобы я мог разговаривать отсюда.

Дженкинс ушел к телефону, и до Феррела донесся его голос. Сначала он говорил спокойно, но затем послышались такие выражения, которых док ни за что не мог бы ожидать от молодого человека. Додд быстро взглянула на него, не отрываясь от прибора искусственной вентиляции легких, и мрачно усмехнулась. Ничто не могло вогнать ее в краску, хотя такие слова и должны были бы это сделать.

Дженкинс влетел обратно в палату.

— Ничего не выходит, док! Палмера им не найти, а это полудохлое недоразумение на коммутаторе не хочет ничего слушать!

В наступившей тишине Феррел прислушался к ощущениям в пальцах, подумал… Нет, если сейчас отослать Дженкинса, все будет безнадежно. Сам он не выдержит.

— Хорошо, Дженкинс. Тогда вам придется заменить меня здесь. Главное, все делать плавно и непрерывно. Положите свои пальцы поверх моих. Уловили движение? Легче, легче, не гоните так. Вы выдержите. Должны выдержать. Вы и так сделали сегодня ночью больше, чем я был вправе требовать от вас. Не недооценивайте себя. Ну, все. Поняли, как?

— Да, понял, док. Но ради святого Петра, что бы вы там ни задумали, возвращайтесь как можно скорее! Насчет срыва я ведь серьезно говорил! Пусть лучше Мейерс заменит Додд, а Сью придет сюда. Она мое лучшее успокаивающее.

— Додд, позовите ее, — сказал Феррел.

Он взял обычный шприц, быстро наполнил его водой.

Примешал к ней несколько капель йода — для цвета, и со всей скоростью, с которой он мог заставить передвигаться свои старые ноги, выбежал в боковую дверь и потрусил к зданию коммутатора. Может быть, оператор и была упряма, но ведь с людьми всегда можно как-то договориться. Однако встретить охрану вокруг здания он не рассчитывал.

— Стой!

— Это вопрос жизни и смерти, я хирург!

— Здесь это не имеет значения. У меня есть свои приказы.

Если пригрозить штыком недостаточно, что ж: вот уже приклад винтовки взлетает к плечу солдата, подбородок выдвинут вперед, на лице печать упрямства — упрямства ничтожества, уверенного в непреложности полученных приказов.

— Больных здесь нет. Телефонов повсюду полно. Убирайтесь, и побыстрее.

Док сделал шаг вперед, послышался негромкий щелчок, как будто винтовку сняли с предохранителя. Чертов глупец действительно готов на все. Док пожал плечами и отступил.

Неторопливым движением, так, чтобы не привлекать внимания охранника, он поднял руку так, что игла шприца оказалась на одной линии с его лицом.

— Видел как-нибудь, как змеи плюются кураре? Струя достанет тебя прежде, чем ты успеешь выстрелить.

Взгляд солдата застыл на острие иглы. В его моргающих глазах читалось недоверие.

— Это то, чем мажут стрелы?

— Да, это он. Яд как у кобры, так-то вот. Стоит одной капле попасть на кожу, и через десять секунд ты покойник.

И то и другое была наглая ложь, но док рассчитывал на суеверный страх, который испытывает перед ядами обычный, не слишком образованный человек.

— Из этого маленького отверстия тебя очень даже хорошо польет. Может, это будет и быстрая смерть, но уж точно смерть не из легких. Как насчет того, чтобы опустить винтовку?

Военный, скорее всего, выстрелил бы, но этот, гражданский, из милиции, решил не рисковать понапрасну. Не сводя глаз с иглы, он медленно опустил винтовку и, повинуясь безмолвному приказу доктора, отбросил ее в сторону. Феррел подошел к солдату, постоянно держа шприц наготове. Милиционер попятился, и, проходя мимо, док подобрал его винтовку, чтобы обезопасить себя от возможного нападения сзади. Он потерял много времени, но, по крайней мере, хорошо знал все коридоры в этом маленьком здании, и сразу направился к щитку коммутатора, за которым сидела девушка.

— Встать!

Она услышала его голос прямо за спиной и обернулась.

В одной руке Феррел держал винтовку, а в другой — шприц, и игла почти касалась ее горла.

— Здесь у меня кураре, смертельный яд. Звонок за пределы завода сейчас значит слишком много, чтобы я обременял себя соблюдением клятвы Гиппократа. Так что давайте, девушка: встать! Ничего не трогать! Хорошо. Теперь идите вон туда. Лицом вниз! Скрестите руки за спиной и схватите себя за лодыжки. Вот так. Теперь слушайте: если вы шевельнетесь, долго вы не проживете!